Рабство нашего времени - Страница 9


К оглавлению

9

XIII

Причина бедственности положения рабочих есть рабство. Причина рабства узаконения. Узаконения же основаны на организованно насилии. И потому улучшение положения людей возможно только при уничтожении организованного насилия. Но организованное насилие есть правительство. А разве можно жить без правительства? Без правительства будет хаос, анархия, погибнут все успехи цивилизации, и люди вернутся к первобытной дикости. Только троньте существующий порядок вещей. говорят обыкновенно не только те, которым этот порядок вещей выгоден, но и те, которым он явно невыгоден, но которые так привыкли к нему, что не могут себе представить жизни без правительственного насилия, - уничтожение правительства произведет величайшие несчастия: буйства, грабежи, убийства, в конце которых будут царствовать все дурные и будут в порабощении все хорошие люди, говорят они. Но, не говоря уже о том, что все это, т.е. буйства, грабежи, убийства, в конце которых наступит царство злых и порабощение добрых, - что все это уже было и теперь есть, не говоря уже об этом, предположение о том, что нарушение существующего устройства произведет смуты и беспорядки, не доказывает того, чтобы порядок этот был хорош. "Только троньте существующий порядок, - и произойдут величайшие бедствия". Только троньте один кирпич из тысячи кирпичей, сложенных в высокий в несколько сажен, узкий столб, - и развалятся и разобьются все кирпичи. Но то, что всякий вынутый кирпич и всякий толчок разрушат такой столб и все кирпичи, никак не доказывает того, чтобы разумно было держать кирпичи в неестественном и неудобном положении. Наоборот, это показывает то, что кирпичи не надо держать в таком столбе, а надо разложить их так, чтобы они твердо держались и можно бы было ими пользоваться, не разрушая всего устройства. То же и с теперешним государственным устройством. Государственное устройство есть устройство весьма искусственное и шаткое, и то, что малейший толчок разрушает его, не только не доказывает того, что оно необходимо, но, напротив, показывает то, что если оно и было когда-нибудь нужно, то теперь оно вовсе не нужно и потому вредно и опасно. Оно вредно и опасно потому, что при этом устройстве все то зло, которое существует в обществе, не только не уменьшается и не исправляется, а только усиливается и утверждается. Усиливается и утверждается оно потому, что оно или оправдывается и облекается в привлекательные формы, или скрывается. Все то благоденствие народов, которое представляется нам в управляемых насилием, так называемых благоустроенных государствах, ведь есть только видимость - фикция. Все, что может нарушить внешнее благообразие, - все голодные, больные, безобразно развращенные, все попрятаны по таким местам, где их нельзя видеть. Но то, что их не видно, не показывает того, что их нет. Напротив, их тем больше, чем больше они скрыты, и тем жесточе к ним те, которые их производят. Правда, что всякое нарушение, а тем более прекращение правительственной деятельности, т.е. организованного насилия, нарушит такое внешнее благообразие жизни, но это нарушение произведет не расстройство жизни, а только обнаружит то, которое было скрыто, и даст возможность исправления его. Люди думали и верили до последнего времени, до конца нынешнего столетия, что они не могут жить без правительств. Но жизнь идет, условия жизни и взгляды людей изменяются. И, несмотря на усилия правительств, направленные к тому, чтобы удержать людей в том детском состоянии, в котором обиженному человеку кажется легче, если есть кому пожаловаться, люди - в особенности рабочие люди, не только в Европе, но и в России, все больше и больше выходят из ребячества и начинают понимать истинные условия своей жизни. "Вы говорите нам, что без вас нас завоюют соседние народы: китайцы, японцы, - говорят теперь люди из народа, - но мы читаем газеты и знаем, что никто не угрожает нам войною, а что только одни вы, правители, для каких-то непонятных нам целей, озлобляете друг друга и потом, под предлогом защиты своих народов, разоряя нас податями на содержание армии, флотов, вооружений, стратегических железных дорог, нужных только для вашего честолюбия и тщеславия, затеваете войны друг с другом, как теперь вы это устроили с миролюбивыми китайцами. Вы говорите, что вы для нашего блага ограждаете земельную собственность, но ваше ограждение делает то, что вся земля или перешла, или переходит во власть неработающих компаний, банкиров, богачей; а мы, огромное большинство народа, обезземелены и находимся во власти неработающих. Вы со своими законами о земельной собственности не ограждаете земельную собственность, а отнимаете ее у тех, кто работает. Вы говорите, что ограждаете за всяким человеком произведения его труда, а между тем делаете как раз обратное: все люди, производящие ценные предметы, благодаря вашему мнимому ограждению поставлены в такое положение, что никогда не только не могут получать стоимости своего труда, но вся жизнь их находится в полной зависимости и власти неработающих людей". Так начинают понимать и говорить люди конца нашего века. И это пробуждение от того усыпления, в котором держали их правительства, совершается в какой-то быстро увеличивающейся прогрессии. За последние пять, шесть лет общественное мнение народа, не только в городах, но и в деревнях, не только в Европе, но у нас в России поразительно изменилось. Говорят, что без правительств не будет тех учреждений: просветительных, воспитательных, общественных, которые нужны для всех. Но почему же предполагать это? Почему думать, что неправительственные люди не сумеют сами для себя устроить свою жизнь так же хорошо, как ее устраивают не для себя, а для других правительственные люди? Мы видим, напротив, что в самых разнообразных случаях жизни в наше время люди устраивают сами свою жизнь без сравнения лучше, чем ее устраивают для них правящие ими люди. Люди без всякого вмешательства правительства, часто несмотря на вмешательство правительства, составляют всякого рода общественные предприятия - союзы рабочих, кооперативные общества, компании железных дорог, артели, синдикаты. Если для общественного дела нужны сборы, то почему же думать, что без насилия свободные люди не сумеют добровольно собрать нужные средства и учредить все то, что учреждается посредством податей, если только эти учреждения для всех полезны? Почему думать, что не могут быть суды без насилия? Суд людей, которым доверяют судящиеся, всегда был и будет и не нуждается в насилии. Мы так извращены долгим рабством, что не можем себе представить управления без насилия. Но это неправда. Русские общины, переселяясь в отдаленные края, где наше правительство не вмешивается в их жизнь, устраивают сами свои сборы, свое управление, свой суд, свою полицию и всегда благоденствуют до тех пор, пока правительственное насилие не вмешивается в их управление. Точно также нет причины предполагать, чтобы люди не могли с общего согласия распределить между собой пользования землею. Я знал людей - уральских казаков, - которые жили, не признавая земельной собственности. И было благоденствие и порядок во всем обществе такие, каких нет в обществах, где земельная собственность ограждается насилием. Знаю и теперь общины, живущие без признания за отдельными людьми права земельной собственности. Весь русский народ на моей памяти не признавал земельной собственности. Ограждение земельной собственности правительственным насилием не только не устраняет борьбу за земельную собственность, но, напротив, усиливает эту борьбу, большею частью и производит ее. Не будь ограждения земельной собственности и вследствие этого увеличения ее ценности, люди не теснились бы в одних местах, а расселялись бы по свободным землям, которых еще так много на земном шаре. Теперь же происходит неперестающая борьба за земельную собственность и борьба теми орудиями, которые дает правительство своими узаконениями о земельной собственности. И в борьбе этой всегда одерживают победу не работающие на земле, а участвующие в правительственном насилии. То же самое и по отношению предметов, произведенных трудом. Предметы, действительно произведенные трудом человека и необходимые ему для жизни, всегда ограждаются обычаем, общественным мнением, чувством справедливости и взаимности и не нуждаются в ограждении на

9